Российская система специального образования во многом отличается от зарубежной. Почему нам трудно копировать опыт «стран благоденствия», в интервью РИА Новости рассказывает директор Института коррекционной педагогики РАО Николай Малофеев.

— Николай Николаевич, насколько специальное образование, которое получают дети-инвалиды в России, отличается от того, что дается их сверстникам за рубежом?

— Специальное образование — это «отблеск» отношения общества к инвалидам. Сравнивать системы разных стран очень сложно в силу несовпадения их общественного устройства, уровня развития экономики, культурных и религиозных традиций, ментальности населения. Достаточно сказать, что в одних странах в последние годы стремительно развивается служба ранней помощи, в других процесс тормозится в силу родительских предубеждений. И в России есть регионы, где бытует суеверие: до 3-4-х лет малыша нельзя показывать посторонним, чтобы не сглазили. Сильно влияние экономики, величины подоходного налога, традиций деятельной благотворительности, подкрепленной законодательными льготами для филантропов

— Качественное специальное образование дорого…

— Оно требует стабильных высоких затрат из госбюджета, а также средств различных фондов и частных лиц. История жизни страны в ХХ веке определяет и уровень жизни лиц с отклонениями в здоровье. Многие знают, что наиболее высок он в странах Скандинавии, но мало кто связывает этот факт с нейтралитетом упомянутых стран в мировых войнах. На протяжении столетия их затраты на оборону снижались, на социальную политику — росли. Истинное признание прав инвалида — я не говорю о краткосрочных декадниках и «днях инвалида» — это возможность любого человека реализовать свое право на образование, на работу. Полноценная деятельность родительских ассоциаций, а также неправительственных организаций, защищающих права инвалидов, возможна в гражданском обществе. Строя правовое государство, мы улучшаем положение инвалидов, активно борясь за соблюдение прав инвалидов — мы строим правовое государство.

— Но Россия уже подписала Конвенцию ООН о правах инвалидов, в соответствии с которой будет вводиться инклюзивное, или интегрированное обучение…

— Подписав утром долгосрочную продовольственную программу, вряд ли можно увидеть к обеду на каждом российском столе жареную индейку и бланманже. Подписание Конвенции — важный политический шаг, который в перспективе должен обеспечить реальное улучшение жизни лиц с нарушениями в здоровье. Но только Василиса Прекрасная была способна исполнить любое задание к следующему утру.

— Интегрированное обучение, инклюзия действительно в последние два — три года получают у нас всё большее распространение.

— Это радует. Но в необходимых масштабах не подготовлены ни педагогические кадры, ни учебно-методическая литература, ни законодательная база, что огорчает. Экспериментальную работу по организации интегрированного обучения наш институт ведет около двадцати лет. Вместе с педагогами и администрацией дошкольных учреждений и школ, работающих в режиме экспериментальных площадок, в Москве, Омске, Челябинске, Самарской, Калининградской областях, Республике Чувашии и ряде других регионов удалось разработать модели интеграции. Для одной только столицы совместно с Московским институтом открытого образования мы подготовили почти две с половиной тысячи педагогов общеобразовательных школ, которые сегодня работают с интегрированными учениками. Но нужны более масштабные усилия. И не «сегодня», а «вчера». В странах благоденствия политика интегрированного обучения лиц с отклонениями в здоровье уходит корнями в 1980-е годы. Широкому внедрению инклюзии предшествовала длительная и кропотливая работа, создавалась инфраструктура, готовились кадры. На протяжении вот уже 30 лет СМИ и киноиндустрия целенаправленно формируют толерантное отношение со стороны населения к инвалидам — детям и взрослым. В Дании с 1950-х годов все студенты, получающие педагогическую профессию, в обязательном порядке проходили краткое ознакомление с проблемами обучения детей с особыми образовательными потребностями. Учителя заранее знали, что делать, если в классе оказывался «нестандартный» ученик, как помочь ему, как разговаривать с его родителями, к какому специалисту порекомендовать им обратиться. Обустраивать городское пространство, транспорт, культурно-зрелищные и спортивные объекты, кафе и рестораны и многое другое, чтобы сделать их доступными инвалиду, во многих странах начали готовить гораздо раньше. Замечательно, что в Москве пару лет назад появились рифленые пластинки на тротуарах. Для всей Японии это норма уже лет 15–20. Незрячий может пройти по японскому городу, ни разу не обратившись за помощью. У нас — зрители уже в зале, рассаживаются, а мы думаем: пора учить артистов! Интеграцию и инклюзию мы вводим «на опережение». Впрочем, порадуемся: это всё-таки состоялось, и вспомним, что мы традиционно медленно запрягаем, а потом…

Источник: РИА Новости

Советуем Вам также обратить внимание на следующие статьи:

1. Открытое интерактивное занятие «Территория взаимодействия»
2. Мы за кого?
3. Ксенофобия и толерантность
4. Школьники Москвы начинают грызть гранит науки по новым стандартам
5. Обучение начальным навыкам чтения